Важнейшим аспектом милитаризации европейского общества а так же США и Японии накануне первой мировой воины стала гонка морских вооружений и сопутствовавшая ей идеология маринизма Мно гие историки справедливо называют конец XIX начало XX в эпохой нового маринизма" Действительно, это был период зарождения и гос подства теорий морской мощи американца А Т Мэхэна и англичанина Ф Коломба, влияние которых вышло далеко за рамки адмиралтейств и морских штабов В те времена власти Лондона и Вашингтона Берлина и Петербурга, Рима и Токио, Парижа и Вены непоколебимо верили что без большого военного флота нет благополучия и процветания нации, нет эффективной внешней политики нет статуса великой державы В калькуляциях мирового баланса сил военные флоты зани мали самое почетное место, а количество дредноутов у потенциальных противников и их тактике технические данные подсчитывались в ' прекрасную эпоху" не менее тщательно, чем ядерные боеголовки во время ' холодной войны" "Эпоха нового маринизма породила нс только своих георетиков, но и "практиков", воплощавших их теории в жизнь готовивших на протяжении почти двух десятилетий армады своих империй к схватке за мировое господство, Джона Фишера в Англии и Альфреда фон Тирпица в Германии Уникальная ситуация дала в руки этих адмиралов политиков немалую власть Пожалуй ни один из флотоводцев в истории, ни до, ни после этих двух не имел подобных возможностей так влиять на политику своего государства

Данный феномен нуждается во всесчороннем анализе по не скольким причинам Гонка морских вооружений в которых состязались Англия и Германия в начале XX в , превратилась в один из главных узлов противоречий, который наряду с франке германскими и русско германскими противоречиями привел в конечном итоге к глобачьному конфликту Военно морские противоречия между Великобританией США и Японией наложили отпечаток на всю систему международных отношений первого послевоенного десятилетия Морская мощь не создается в один день, она требует многолетних усилии, выработки

долговременных судостроительных программ и регулярного целенаправленного финансирования. В ходе этого процесса в наиболее концентрированном виде и проявились основные признаки милитаризации общества. И, наконец, имеется еще одно обстоятельство, обусловливающее актуальность обращения к данной проблеме. В отличие от государств континентальной Европы с их давними милитаристскими традициями, морские вооружения и идеология маринизма сыграли уникальную роль в милитаризации общества англосаксонских держав в условиях развитых демократических и парламентских традиций и отсутствия всеобщей воинской повинности.

В середине 90-х годов XIX в. военно-морское ведомство Великобритании располагало уже мощной пропагандистской машиной для воздействия на общественное мнение и законодательную власть. И ее усилия дали свои плоды. На протяжении 80-90-х годов одна за другой принимались дорогостоящие морские программы, предусматривавшие строительство целых серий мощных однотипных броненосцев. Именно в этот период была сформулирована доктрина "двухдержавного стандарта", гласившая, что Англия должна иметь флот сильнее, чем объединенные флоты двух других крупнейших морских держав (в те времена России и Франции), и надолго определившая морскую политику Великобритании(1).

26 июня 1897 г. англичане пышно праздновали бриллиантовый юбилей царствования королевы Виктории. По этому случаю на рейд Спитхэда прибыло 165 военных кораблей. В их числе были 21 эскадренный броненосец 1-го класса и 25 броненосных крейсеров2. Эскадры, вытянувшиеся в кильватерные колонны на десятки километров, являли взору внушительное зрелище. "Наш флот, - с гордостью вещала "Тайме", - без сомнения, представляет собой самую неодолимую силу, какая когда-либо создавалась, и любая комбинация флотов других держав не сможет с ней тягаться. Одновременно он является наиболее мощным и универсальным орудием, какое когда-либо видел мир"3.

Эта могучая сила в свою очередь покоилась на самой разветвленной морской торговле и самой стабильной финансовой системе, поскольку Великобритания продолжала оставаться богатейшей страной в мире. Будучи обширной колониальной империей, Англия контролировала важнейшие стратегические пункты и имела военно-морские базы по всему свету. "Пять стратегических ключей, на которые замыкается земной шар, - чеканил адмирал Фишер, - Дувр, Гибралтар, мыс Доброй Надежды, Александрия и Сингапур - все в английских руках"4!

Однако благодушие и успокоенность 60-70-х годов больше уже не возвращалось в британское Адмиралтейство. Хотя гонка морских вооружений только набирала обороты, Англии уже приходилось из года в год пребывать в постоянном напряжении и прилагать титанические усилия для удержания "трезубца Нептуна" в своих руках. Тем временем на верфях Японии, Германии и США лихорадочно сооружались могучие эскадры, которые через несколько лет будут брошены на чашу весов мирового равновесия, и никто не мог наверняка

утверждать, в чью пользу она склонится. Именно эти три державы в ближайшие три десятилетия готовились бросить вызов "владычице морей".

Развитие монополистического капитализма в Германии привело к решительному отходу германского правительства от позиции Бисмарка по колониальному вопросу, который в последние годы жизни говорил, что дружба с Англией для него дороже всей Африки. В "либеральную эру" Вильгельма к государственному рулю Германии приходят новые люди. "Император Вильгельм II, еще будучи кронпринцем, чертил схемы кораблей и, не имея прямого отношения к Адмиралтейству, завел себе специального судостроителя, который помогал ему в любимом занятии"5. Примерно с 1894 г. колониальные захваты стали одной из главных целей внешней политики Германии. Вступив на пост имперского канцлера, Б. Бюлов продолжил этот курс. Однако заморская экспансия была чревата для Германии, расположенной в центре Европы и имевшей "наследственного врага" в лице Франции, многими опасностями. Колониальные приобретения Германии имели в то время скромные размеры, но даже если бы немцам удалось добиться их существенного расширения, владение ими в конечном счете зависело от доброй или злой воли британского соперника, который господствовал на морях. И дело было не только в колониях. Английский флот в любой момент мог блокировать германское побережье, отрезав все пути для внешней торговли, что парализовало бы германскую промышленность, нуждающуюся в импортном сырье и рынках сбыта. Новый курс неотвратимо толкал Германию к конфликту с крупнейшей морской державой, а значит и к новой стратегии в области морских вооружений.

Среди инициаторов противоборства с Англией выделялся адмирал Альфред фон Тирпиц, к концу 80-х годов уже хорошо известный не только в правительственных кругах и на флоте, но и среди крупных промышленников - сторонников колониальной экспансии. Концепции Тирпица, бессменно занимавшего пост морского министра с 1897 по 1916 г., оказали глубокое воздействие на весь курс внешней политики кайзеровского рейха начала XX в.

Руководитель морской политики всегда должен был считаться с необходимостью для Германии содержать огромную сухопутную армию. Он прекрасно понимал, что его страна не сможет ассигновать на военный флот такие же средства, как Великобритания, имевшая лишь небольшую профессиональную армию и являвшаяся самой мощной в мире державой в финансовом отношении. Исходя из этих обстоятельств, Тирпиц разработал свою знаменитую "теорию риска". Немецкий адмирал полагал, что если Германии удастся создать мощное сбалансированное соединение эскадренных броненосцев в Северном море, они составят серьезную угрозу Англии, особенно в условиях разбросанности соединений британского флота по отдаленным морским театрам. И тогда Великобритания не рискнет начать войну против Германии, поскольку даже в случае победы ее морская мощь окажется настолько подорванной, что ситуацией поспешит воспользоваться

какая-либо третья держава. С другой стороны, обладание первоклассным военным флотом должно было, по мнению Тирпица, превратить Германию в ценного союзника для всякого, кто рискнет поколебать могущество "владычицы морей".

Созидание морской мощи потребовало от Тирпица разносторонней деятельности и прежде всего моральной подготовки нации к строительству "большого флота". По его инициативе к участию в популяризации флота привлекались издатели и журналисты. Появился военно-морской журнал; школьники за сочинения на военно-морские темы получали награды; премировались художники и писатели, посвятившие свое творчество военно-морскому делу. Количество членов Военно-морской лиги Германии к 1901 г. достигло 600 тыс. человек, превзойдя численность аналогичной английской организации в 40 раз. А пока шла кропотливая подготовка общественного мнения, казенные верфи из "простых жестяных мастерских" превращались в отлично оборудованные крупные предприятия, обучались рабочие, велись исследования по непотопляемости и бронированию кораблей, по совершенствованию морской артиллерии.

К концу 90-х годов Англия обладала 38 эскадренными броненосцами 1-го класса и 34 броненосными крейсерами, а Германия соответственно только семью и двумя. Однако всего через год после вступления Тирпица на должность морского министра была принята первая из так называемых "новелл" - законов о строительстве флота. Предусматривалось, что всего через 5 лет Германия будет иметь

19 эскадренных броненосцев и 10 броненосных крейсеров, не считая кораблей других классов. Но и после выполнения программы 1898 г. будущему германскому флоту едва ли хватило бы сил бороться с Англией. Поэтому спустя всего два года последовал второй закон, продливший программу до 1920 г., когда основу германской морской мощи должны были составить уже 38 эскадренных броненосцев и

20 броненосных крейсеров6.

Первыми кораблями, строившимися во исполнение "новелл" Тирпица, стали 5 броненосцев типа "Виттельсбах". Едва первый корабль из этой пятерки покинул стапель в Вильгельмсгафене, как последовала закладка 5 броненосцев типа "Брауншвейг". Германские конструкторы проявили изрядную долю консерватизма, проектируя свои броненосцы:

каждая серия являлась логическим продолжением предыдущей. Ничего похожего на французский "флот образцов" или британские метания от мощных "Маджестиков" к слабозащищенным "Канопусам". Еще на тысячу тонн тяжелее, на пол-узла быстрее, на дюйм больше калибр... И если о конструктивных достоинствах немецких броненосцев можно было поспорить, то бесспорными оставались темпы, с которыми империя наращивала свои морские силы. Ни одна страна мира ни до, ни после не демонстрировала таких темпов прироста военного флота. Едва "Брауншвейги" оставили стапели и перешли к стадии достройки на плаву, как последовала закладка следующей пятерки ("Дойчланд", "Ганновер", "Поммерн", "Плезиен", "Шлезвиг-Гольштейн"). В результате всех этих усилий основу мощи германского военного (Ьлота к

1906г. составили четыре пятерки броненосцев, близких по тактико-техническим данным и весьма похожих даже по внешнему виду. Столь однородными линейными силами не обладала ни одна держава в мире.

Однако каковы бы ни были стратегические достоинства "теории риска" Тирпица, у нее было одно весьма существенное слабое место. Адмирал и его сподвижники наивно полагали, что все эти приготовления не привлекут особого внимания. Однако могли ли колоссальные усилия Германии по созданию военного флота остаться незамеченными англичанами, и могла ли Великобритания оставаться пассивным созерцателем перед лицом растущей угрозы?

Поначалу германские морские программы 1898 и 1900 гг. не вызвали особой тревоги в британском Адмиралтействе. Однако к 1902 г. благодушия почти не осталось. Морской министр лорд Уильям Селборн и правительственный кабинет, изучив имеющуюся в их распоряжении .информацию, пришли к выводу, что германские морские программы, не в пример русским и французским, выполняются быстро и пунктуально, и нацелены скорее всего против Англии7. В течение последующих двух лет тревога в Англии по поводу растущей германской морской мощи продолжала увеличиваться. Произносились многочисленные речи, писались статьи и памфлеты, предупреждавшие о грядущем "германском вызове". Известный военно-морской обозреватель Арчибальд Хэрд, ставший позднее редактором авторитетного "Брассей'3 Нэйвал Эньюал", начал с этого времени специализироваться на "германском вопросе", не уставая напоминать своим читателям, что "Германия обещает стать самым серьезным нашим соперником на морях"8.

21 октября 1904 г. адмирал Дж.А. Фишер вошел в британское Адмиралтейство в качестве руководителя морской политики Империи и именно им были предприняты первые шаги, направленные на то, чтобы встретить германскую угрозу во всеоружии. Одной из первых реформ, осуществленных Фишером на посту первого морского лорда, стала концентрация основных сил британского флота в водах метрополии. До этого на протяжении многих лет новейшие броненосцы английского флота были сосредоточены в Средиземном море. Теперь их число на этом театре сократилось с 12 до 8. К 1905 г. все пять современных броненосцев, составлявших главную ударную силу английской эскадры в водах Китая, были отозваны в Англию и из них сформировано отдельное соединение9. Количество эскадренных миноносцев и броненосных крейсеров, базировавшихся в гаванях'метрополии, изменилось следующим образом: 1902 г. - 19; 1903 г. - 20; 1907 г. - 64й'. Таким образом, к 1907 г. -'/4 от общего числа всех тяжелых кораблей Великобритании были сосредоточены именно против Германии.

Военно-морское ведомство Англии умело использовало растущие антигерманские настроения. Один из влиятельных политиков эдвар-дианской Англии, виконт Реджинальд Эшер, неизменно покровительствовавший Фишеру, настоятельно рекомендовал последнему использовать нагнетаемые страхи перед возможным германским вторжением в борьбе за увеличение военно-морского бюджета: "Страх перед вторжением - это Божья мельница, которая намелет вам целый флот

дредноутов и поддержит в английском народе дух воинственности"" По давней многолетней традиции британский военный флот справед ливо рассматривался как "великий Немой". Еще недавно журналист уходил совершенно счастливым, если после двухчасового сидения в коридорах Адмиралтейства ему удавалось взять интервью у какого нибудь капитана 3-го ранга. В "эру Фишера" все переменилось в корне Первый морской лорд под свою ответственность лично снабжал журналистскую братию из дружественной прессы "боеприпасами" (выражение Фишера) для поддержки своей политики. Дж.А. Спендер дал яркое описание того, как адмирал "лелеял" прессу: "Он оделял обеими руками каждого из нас по очереди и мы воздавали сторицей такой рекламой его самого и его идей, какую никогда ни один военный моряк не получал от прессы, и наверное не получит"12.

Реклама "идей" Фишера самым пагубным образом сказалась на англо германских отношениях. Первый морской лорд как минимум дважды, в конце 1904 и в начале 1908 г , обращался к Эдуарду VII с предложением напасть без объявления войны с целью уничтожения на германский флот, пока его мощь не достигла критических для Британии размеров. Всякий раз это предложение отвергалось, хотя во втором случае план адмирала не показался Эдуарду VII "таким уж безумным" Несмотря на неофициальный характер этих разговоров, Фишер не считал нужным скрывать свои взгляды. Многие высоко поставленные лица .в Германии, включая самого кайзера, верили в реальность его планов. Такие убеждения в официальном Берлине поддерживались английской прессой, в которой время от времени поя влялись статьи, изобиловавшие намеками и полунамеками на воин ственные намерения первого морского лорда. Кем-то брошенный клич "Фишер наступает'" вызвал настоящую панику в Киле в январе 1907 г., где в течение двух дней родители не пускали детей в школу, ожидая с минуты на минуту появления на горизонте английского флота13.

Новый виток гонки морских вооружений был связан с "Дредноу том" - линейным кораблем принципиально нового типа, появление которого наряду с подводной лодкой, ознаменовало "вторую рево люцию" в развитии военно-морского искусства Сама идея создания линейного корабля, вооруженного как можно большим количеством тяжелых орудий единого калибра, впервые была высказана итальянским военным инженером Витторио Куниберти. Его статья "Идеаль ный линейный корабль для британского флота" появилась в 1903 г в военно-морском ежегоднике Ф Т. Джейна14. События русско-япон ской войны полностью подтвердили правильность идей итальянца, но первыми воплотили их в жизнь именно англичане. "Дредноут" был построен в беспрецедентно короткий срок. Его киль заложили 2 октября 1905г. а 3 октября 1906г. корабль отправился на ходовые испытания и в декабре вступил в состав флота. Обычно в те времена на строительство линейного корабля затрачивалось не менее трех лет.

Применение многочисленных технических новинок позволило англи чанам в водоизмещение 17 900т "втиснуть" силовую установку мощ

ностью 23 000 л с., сообщавшую кораблю скорость 21 узел, и разместить на нем десять 305 мм орудий в 5 башнях!15 Если учесть, что эскадренные броненосцы предшествующих типов при водоизмещении 13-16 тыс т несли только четыре 305 мм орудия и развивали скорость 18 узлов, то ясно, что на "Дредноуте" при незначительном увеличении водоизмещения было достигнуто увеличение артиллерийской мощи в 2,5 раза. "Дредноут" был оснащен принципиально новой системой централизованного управления артиллерийским огнем. Он стал также первым крупным кораблем, на котором в качестве главной силовой установки была использована паровая турбина. Преимущество в скорости позволяло "Дредноуту" занимать выгодную для него артиллерийскую позицию и навязывать свою инициативу в сражении.

Появление линейных кораблей дредноутного типа повлекло за собой массу проблем технического и военно-стратегического характера. Дредноуты свели к нулю не только значение прежних эскадренных броненосцев, но и броненосных крейсеров. Необходимость разработки новых крейсеров, которые бы соответствовали линейным кораблям дредноутного типа, была осознана с самого начала. Это привело к появлению нового класса тяжелых кораблей - линейных крейсеров.

После того как появился первый дредноут, в Европе в течение 12 месяцев не было заложено ни одного линейного корабля, так как его внезапное появление опрокинуло все планы иностранных адмиралтейств и обесценило все броненосцы додредноутного типа. Фишер ликовал: "Тирпиц подготовил секретную бумагу, в которой говорится, что английский флот в 4 раза сильнее германского! И мы собираемся поддерживать британский флот на этом уровне. У нас 10 дредноутов, готовых и строящихся, и ни одного германского не заложено до марта"!16 Однако радость первого морского лорда была преждевременной. Не успели еще отчаянно торопившиеся англичане достроить "Дредноут", как в июне 1906 г. на верфи в Вильгельмсгафене был заложен "Нассау" - головной корабль первой серии германских дредноутов. Сообразно новой ситуации в закон о морском строительстве 1900 г. вносились поправки. Впредь все новые линейные корабли будут только дредноутного типа Под термином "большие крейсеры", фигу рировавшем в программе 1900 г., отныне следовало понимать линейные крейсеры. Это означало, что выполнение программы к 1920 г. даст Германии вместо 33 эскадренных броненосцев и 20 броненосных крейсеров, как предусматривалось ранее., 58 дредноутов и линейных крейсеров'7.

Как только все эти факты стали известны в Англии, в стране разразился политический кризис, получивший название "морской паники" 1909 г. До появления "Дредноута" Англия обладала подавляющим превосходством своего линейного флота. Теперь гонка морских вооружений начиналась с новой точки отсчета, в результате чего Германия получила дополнительные преимущества. Ведь средние темпы строительства линейного корабля на германских верфях были такими же, как на английских. Теперь отставание германского флота станет исчисляться не на десятилетия, как до 1905 г., а в лучшем

случае на годы. Получалось так, будто Англия добровольно пожертвовала своим господством на морях. Таким образом, кризис ударил и по создателю "Дредноута". 25 января 1910г. Фишер, получив пэрство и титул барона, вынужден был уйти в отставку.

Самые мощные британские дредноуты первой мировой войны, вооруженные 381 мм (15-дюймовыми) орудиями, были созданы уже при У.Черчилле, занявшем пост морского министра в октябре 1911 г. "Я немедленно решил пойти на порядок выше, - вспоминал впоследствии Черчилль. - Во время регаты я намекнул на это лорду Фишеру и он с жаром принялся доказывать: "Не менее чем 15 дюймов для линкоров и линейных крейсеров новой серии"18. Так родилась идея создания знаменитого "быстроходного дивизиона" линейных кораблей типа "Куин Элизабет", закладка которых предусматривалась программой 1913г. Эти корабли имели выдающиеся по тем временам тактико-технические данные. При водоизмещении 27 500 т и основательном бронировании они имели необычайно высокую для таких больших кораблей скорость хода - 25 узлов. Их главная артиллерия состояла из восьми 381 мм орудий, размещенных в четырех двухорудийных башнях19. Ни один дредноут того времени не имел такого мощного вооружения. Их орудия были способны поражать цель своими 800 кг снарядами на расстоянии до 30 км.

Эти линкоры успешно прошли две мировые войны, прослужив в составе британского флота более 30 лет. От Черчилля потребовались незаурядные смелость и настойчивость, чтобы убедить правительство в необходимости такой дорогостоящей программы. Морской министр взял на себя ответственность отдать распоряжение о закладке корпусов линкоров до того, как новое 381 мм орудие прошло необходимые испытания. Если бы они оказались неудачными, вся дорогостоящая программа потерпела бы полный провал. По словам самого Черчилля, он "обливался кровавым потом" при одной мысли об этом. Однако риск оправдал себя. Благодаря смелости Черчилля эти корабли начали вступать в строй уже в 1915 г. А участие "быстроходного дивизиона" в Ютландском сражении существенно повлияло на его исход20.

В отличие от Черчилля, его немецкий коллега Тирпиц решил не рисковать, и строительство аналогичных германских дредноутов началось только после тщательного испытания 381 мм орудий. Германский "Байерн" получился на 2 350 т тяжелее и имел бортовую броню на несколько дюймов толще. Если бы "Байерны" появились в Ютландском сражении, они, по выражению американского военно-морского теоретика Ф. Персиваля, "просто стерли бы эскадру Битти с лица земли"21. Но из-за нерасторопности германского статс-секретаря по морским делам они вошли'в состав флота только к 1917 г.

Первую мировую войну флоты Англии и Германии начали при следующем соотношении сил: по эскадренным броненосцам додредно-утного типа Великобритания обладала подавляющим превосходством - примерно 2,2:1 (55 против 25). В отношении дредноутов и линейных крейсеров картина выглядела несколько иной. Англичане располагали 25 дредноутами и 10 линейными крейсерами; немцы соответственно-

17 и 6. Таким образом, соотношение сил по новейшим тяжелым кораблям составляло 3:2. К середине 1916 г., когда наступил момент решающей пробы сил линейных флотов, ситуация стала более благоприятной для Великобритании: 39 английских дредноутов и линейных крейсеров против 23 германских (5:3). '

На протяжении всей войны Великобритания сохраняла подавляющее превосходство по легким боевым кораблям. Хотя в начале войны даже 114 легких крейсеров оказалось не вполне достаточно для обеспечения всех морских коммуникаций. На завершающем этапе войны ощущалась острая нехватка эсминцев и эскортных кораблей, столь необходимых для сопровождения конвоев и борьбы с германскими подводными лодками.

В предвоенные годы в кают-компаниях германских дредноутов морские офицеры частенько поднимали тост за "Дёр Tar" - за "Тот День", когда в решающем сражении сойдутся флоты Германии и Великобритании. "Дёр Таг" наступил 31 мая 1916 г., когда армады двух империй наконец рискнули помериться силами. Ютландскому бою, ставшему одним из величайших морских сражений в истории человечества, посвящены десятки специальных исследований, и эта тема до сих пор не исчерпана. Обе стороны располагали колоссальными средствами. Под командованием английских адмиралов Дж.Р. Джеллико и Д. Битти в общей сложности насчитывалось 28 дредноутов, 9 линейных крейсеров, 8 броненосных крейсеров, 26 легких крейсеров, 78 лидеров и эсминцев, 1 минный заградитель и 1 гидроавиатранспорт. Всего 151 боевая единица. Германский флотоводец Р. Шеер располагал 16 дредноутами, 5 линейными крейсерами, 6 броненосцами додредноут-ного типа, 11 легкими крейсерами и 61 эсминцем (99 единиц)22.

Сражение началось во второй половине дня и продолжалось до наступления темноты. Джеллико не решился на ночной бой, к которому германский флот был гораздо лучше подготовлен, и прервал контакт, намереваясь с рассветом продолжить сражение между главными силами. Однако корабли Шеера в полной темноте оторвались от противника и ушли на свои базы.

Победа "по очкам" осталась за германским флотом. Немцы потопили в 3 раза больше новейших кораблей и перебили в 3 раза больше английских моряков, чем потеряли сами. Обе стороны были склонны преувеличивать потери противника и извлечь из результатов политические дивиденды, едва только военные флоты возвратились на свои стоянки. Первое официальное сообщение британского правительства носило весьма сдержанный характер, а перечень тяжелых потерь в людях и кораблях поверг в уныние общественное мнение и вызвал раздражение военных моряков, считавших, что они сделали все от них зависящее.

В Германии, напротив, громогласно объявили о крупной победе на морях и постарались получить при этом максимальный пропагандистский эффект. Но военно-морское ведомство и пропаганда кайзеровского рейха могли сколько угодно играть цифрами, положение дел от этого не менялось. Корабли Шссра вышли в море в надежде

встретить часть британского флота и уничтожить ее, но не смогли выполнить поставленной задачи. При встрече с Гранд Флитом они вынуждены были поспешно возвратиться назад, едва избежав разгрома. Поле сражения осталось за Джеллико. Морская блокада Германии продолжалась и была такой же непроницаемой, как и прежде. Германский флот в лице его командования до конца войны так и не осмелился помериться силами во второй раз со своим грозным противником. "Выиграв" Ютландский бой, германский флот лишился инициативы на морях.

21 ноября 1918г. германские адмиралы вывели главные силы флота в открытое море, но лишь для того, чтобы сдать свои корабли англичанам. В полдень того же дня девять дредноутов, пять линейных крейсеров, семь легких крейсеров и 49 эсминцев - цвет германского флота - бросили якорь на рейде Инкейт в Скапа-Флоу, который стал местом их пленения. В декабре к ним присоединились дредноут "Кениг" и легкий крейсер "Дрезден"23. Семь месяцев, пока в Париже союзники решали проблемы послевоенного переустройства Европы, немецкие моряки безвыходно провели на своих кораблях. Им было запрещено сходить на берег и даже посещать другие корабли.

Утром 21 июня 1919 г., в день подписания Версальского мирного договора с Германией, германские экипажи решили, воспользовавшись отсутствием охранявшей их английской эскадры, затопить свои корабли, чтобы они не достались союзникам. Через несколько часов все было кончено. 400 тыс. т металла и механизмов стоимостью 70 млн ф.ст. были похоронены на дне самой глубоководной базы в мире и вместе с ними все германские амбиции и претензии на "мировую политику". Таков был финальный акт драматической борьбы Германии за господство на море, длившейся четыре с половиной года и двадцать лет подготовки к ней.

Но проблемы англичан с капитуляцией их главного противника на морях не закончились. Рост военного флота США в начале XX в. был даже более впечатляющим, чем прогресс германской морской мощи. В 1890 г. в составе американских военно-морских сил еще не было ни одного океанского эскадренного броненосца. Спустя 15 лет США уже располагали 24 такими кораблями, как в составе флота, так и строящимися, т.е. больше чем имелось у Германии. К 1907 г. суммарный тоннаж военного флота США впервые превысил этот показатель в германском флоте и "Джейн'з Файтинг Шипе" тоже в первый раз безоговорочно отвел ему второе место в мире24.

Автор далек от намерения утверждать вслед за некоторыми американскими историками, будто морская стратегия США конца XIX-на-чала XX в., в отличие от "теории риска" фонТирпица, не была столь амбициозной и не имела столь явно выраженной антианглийской направленности. Характер американского "вызова" был практически идентичен германскому. Начнем с того, что для Тирпица и всех германских ультрамаринистов настольными книгами были труды А.Т. Мэ-хэна, и именно его идеи лежали в основе американской морской политики на рубеже XIX-XX вв.

Морская же стратегия США, так же, как и Германии, поначалу была нацелена на ликвидацию английского превосходства. Подобно немцам, американцы стремились принудить Великобританию к компромиссам, создав такой флот, столкновение с которым могло бы стать для англичан слишком рискованным. Стратегическим идеям Мэхэна и Тирпица было свойственно поразительное сходство. В начале XX в. американцы также считали, что им нет нужды создавать флот, "такой же большой, как английский". Великобритания, считал Мэхэн, имевшая слишком "обширные мировые обязанности", в случае военного конфликта все равно была бы не в состоянии сосредоточить против США все силы своего огромного флота. По подсчетам Мэхэна, для успешной морской войны против побережья США англичанам пришлось бы держать в Западном полушарии не менее 30 линейных кораблей. "Но как долго, - вопрошал американский адмирал, - сможет Англия обходиться без этого количества, не утратив своих позиций в Европе?"25 В Америке понимали, что угроза со стороны Англии ослабевала, ее место занимала другая - со стороны Германии и Японии.

В ходе первой мировой войны блокада Англии странами Тройственного союза задела интересы американского капитала, стремившегося к получению самых больших выгод путем торговли со всеми воюющими странами. Таким образом, идея создания "флота, не уступающего никакому другому", впервые возникшая вследствие англоамериканского соперничества по вопросу о "свободе морей", обрела новую направленность- антигерманскую. К 1916 г. США, убедившись в невозможности смягчения блокады Англии, приступают к выполнению новой морской программы, рассчитанной на трехлетний срок. Этот проект, вотированный Конгрессом в июне 1916г., предусматривал строительство 10 линейных кораблей, 6 линейных крейсеров, 10 легких крейсеров, 50 эсминцев, 67 подводных лодок и 14 вспомогательных судов. Всего 156 боевых единиц, из которых 16- крупнейшие линейные корабли26. В Америке не скрывали, что эта программа носит одновременно проанглийский и антигерманский характер.

Когда в апреле 1917 г. США вступили в войну на стороне Антанты, строительство тяжелых кораблей было приостановлено. К тому времени уже "не германский линкор, а германская подводная лодка предоставляла главную угрозу победе союзников"27. Все силы американской судостроительной промышленности были брошены на сооружение эсминцев, тральщиков и эскортных кораблей, которые оказались необходимы в первую очередь для борьбы с немецкими подводными лодками и сопровождения союзных конвоев. Роль американских тяжелых кораблей оказалась совсем иной. "Американская эскадра линейных кораблей, - писал американский исследователь Дэвис, - направленная в Северное море, явилась скорее символом сотрудничества на морях, нежели защитой от очередной вылазки германского флота"2**.

Однако по окончании войны выполнение программы 1916 г. было возобновлено в полном объеме. В случае ее завершения к 1921 г. в составе флота США насчитывалось бы 35 линкоров и линейных

крейсеров новейших конструкций со сроком службы не более 10 лет. Они имели бы качественное превосходство над 42 английскими дредноутами, из которых 13 уже полностью устарели, а подавляющее большинство было построено без учета опыта Ютландского сражения29. Этот "аргумент" Вудро Вильсон (среди других) намеревался использовать на предстоящей Парижской конференции, чтобы принудить Англию принять его проект Лиги наций и "Четырнадцать пунктов" в качестве основы послевоенного переустройства Европы.

Дополнительным "раздражителем" для военно-морского департамента США стали усилия Японии по наращиваню своей морской мощи. После победы в русско-японской войне 1904-1905 гг. Страна Восходящего солнца превратилась в сильнейшую морскую державу в западной части Тихого океана. В 1913 г. для японского флота начали строиться четыре линейных крейсера типа "Конго" ("Конго", "Харуна", "Хией", "Кирисима"), вооруженные восемью 356 мм орудиями каждый и по своим тактико-техническим данным превосходившие аналогичные английские корабли типа "Лайон". В 1916-1918 гг. к ним присоединилась четверка супердредноутов типа "Ямасиро" ("Фусо", "Ямасиро", "Исе", "Хиуга"), каждый из которых был вооружен двенадцатью 356 мм орудиями. Японские линкоры "Нагато" и "Мутоу" (1920 г.) стали первыми в мире дредноутами, вооруженными 406 мм орудиями.

В 1920/21 финансовом году Япония приступила к выполнению новой морской программы (знаменитая программа 8:8). Английский военно-морской атташе в Токио контр-адмирал Р. Лей докладывал, что завершение этой программы в 1927-1928 гг. даст японскому флоту 8 новых линкоров, 8 линейных крейсеров, 22 легких крейсера, 77 эсминцев и 80 подводных лодок30. Японские тяжелые корабли, предусмотренные программой 1920 г. - линкоры типа "Тоса" (водоизмещение - 39 000 т, 10 - 406 мм орудий) и линейные крейсеры типа "Акаги" (водоизмещение - 43 000 т, 8 - 406 мм орудий) - ни в чем не уступали сильнейшим линкорам, строившимся в США.

Таким образом, победа над Германией не сделала английское господство на морях безраздельным. Разгром германского флота в первой мировой войне создал новый баланс сил и новую формулу распределения морской мощи в мире. Впервые в своей истории Великобритания столкнулась с соперниками, флоты которых были сосредоточены за пределами европейских вод. На протяжении трех предшествующих столетий Англии для сохранения позиций ведущей морской державы было достаточно концентрировать свои флоты в европейских водах, последовательно побеждая всех своих соперников в борьбе за господство на море - Испанию, Голландию, Францию и, наконец, Германию. Теперь державы, бросившие ей вызов, были отделены от "владычицы морей" тысячами миль океанских просторов.

Геополитическое и стратегическое положение новых потенциальных противников ставило перед англичанами задачи совершенно! другого масштаба и характера. В первые послевоенные годы в британском Адмиралтействе шла интенсивная работа над выработкой

новых направлений морской политики, над тем, что противопоставить "вызову" океанских держав. Со времени появления "Дредноута" изменились не только стратегические условия, но и сами морские вооружения. За какие-нибудь 10 лет мощь тяжелых артиллерийских кораблей возросла неизмеримо. -Соответственно увеличились и денежные затраты. Если стоимость "Дредноута" составила 1 700 000 ф.ст., то строительство и полная экипировка крупнейшего английского линейного крейсера "Худ", заложенного в 1916 г., стоили 12 000 000 ф.ст.31

Если бы гонка морских вооружений в области линейных флотов продолжалась, соревнование пошло бы по пути укрепления размеров и увеличения мощи линкоров. В 1921 г. известный английский военно-морской теоретик Джордж Тэрстон сделал сообщение в Адмиралтействе о перспективах развития военных флотов. Тэрстон указал, что если Великобритания желает сохранить свое лидерство как морская держава, она должна быть готова в ближайшие годы приступить к строительству сверхдредноутов со следующими тактико-техническими данными: водоизмещение - 57 000 т, максимальная скорость хода -33,5 узла, длина корпуса - 280 м, ширина - 34 м, осадка - 10 м, вооружение: 8 - 460 мм (18-дюймовых) орудий32. Стоимость такого монстра как минимум в два раза превысила бы стоимость самого дорогого из существовавших линкоров. Такие расходы были уже явно не по силам для истощенной войной экономики Великобритании.

С другой сторойы, Англия вышла из войны с самым могучим военным флотом, отлично сбалансированным и укомплектованным экипажами, имевшими огромный боевой опыт. Великобритания располагала крупнейшим в мире торговым флотом и сетью прекрасно оборудованных военно-морских баз в разных частях света. В этой ситуации крайне желательным было сохранить статус-кво и избежать изнурительной гонки морских вооружений в состязании прежде всего с Соединенными Штатами.

К 1920 г. в Адмиралтействе окончательно пришли к выводу, что Англии будет достаточно иметь паритет с США по линкорам и линейным крейсерам, чтобы сохранить свои позиции на морях незыблемыми. К январю 1921 г. был подготовлен план морской войны против Соединенных Штатов, разработанный выдающимся военно-морским теоретиком Гербертом Ричмондом. Заключение автора стратегической разработки гласило: "Таким образом, я считаю, что соединение тяжелых кораблей, которыми мы в настоящее время располагаем, при умелом и стратегически грамотном использовании позволит не только обеспечить эффективную защиту наших позиций, но и перенести войну на территорию противника"33. Бывший командующий флотом в водах метрополии в 1914-1916 гг. адмирал Дж.Р. Джеллико считал, что для ведения успешной морской войны против Америки Англии будет достаточно иметь флот в размере 70% от флота США34.

Поскольку США и тем более Япония вовсе не больше Великобритании были готовы взвалить на себя бремя расходов и риск гонки вооружений, компромисс стал возможен. Он и был достигнут на Вашингтонской конференции 1921-1922 гг., одним из главных итогов

которой стал "Договор пяти держан" по ограничению морских вооружении.

Как известно, статья IV "Договора пяти держав" зафиксировала суммарный тоннаж линейных флотов государств-участников соглашения на следующем уровне: Великобритания и США - по 525 000 т., Япония- 315000т, Франция и Италия- по 175000т, что означало соотношение 5:5:3:1,75:1,7535. Поскольку срок службы линейного корабля определили в 20 лет, постепенная замена самых старых линкоров должна была начаться в 1931 г. и завершиться к 1941 г. Статья V ограничила предельное водоизмещение линкора 35 000 т, а предельный калибр его главной артиллерии - 406 мм36. Был также ограничен ряд параметров авианосцев и крейсеров.

Следует признать, что вашингтонские договоренности привели к существенному сокращению расходов на военно-морское строительство, а также к сокращению сил линейных флотов ведущих морских держав. "Договор пяти держав" определял минимальный приемлемый уровень военных флотов. Главным его итогом стала разрядка напряженности в англо-американских отношениях и смягчение ситуации в западной части Тихого океана, где военные корабли Англии и США чаще всего входили в соприкосновение.

В таком виде сделка устраивала Лондон. Хотя Англия официально признала право США на паритет в морских вооружениях, ее флот еще в течение долгого времени продолжал сохранять определенный качественный перевес над американским по линкорам и линейным крейсерам и решающее превосходство по легким боевым кораблям и морской авиации. Таким образом, Англия продолжала оставаться сильнейшей морской державой, вполне способной отстоять свои позиции. В связи с вышеизложенным вашингтонский договор по ограничению морских вооружений следует рассматривать не как поражение "владычицы морей", а скорее как ее последнюю победу в первой мировой войне.

Вашингтонская конференция 1921-1922 гг. подвела определенную черту в борьбе за господство на море в первой четверти XX в. Она зафиксировала тот баланс сил на морях, который начал складываться между 1890 и 1906гг. С превращением США и Японии в ведущие морские державы морская мощь "регионализировалась", и каждая из океанских держав обрела доминирующие позиции в прилегающих морях. На смену одному центру морской мощи пришли три.

Первая четверть XX в. занимает в военно-морской истории особое место. На протяжении этого сравнительно короткого периода Англии был брошен вызов на морях со стороны двух могущественных держав -Германии и Соединенных Штатов. Почему в первом случае столкновение вылилось в гонку вооружений, а затем - в войну, а во втором случае был найден взаимоприемлемый компромисс?

Знаменитая "теория риска" фон Тирпица стала одним из величайших стратегических просчетов XX в. С точки зрения чистой морской стратегии она носила как будто бы сугубо оборонительный характер. Так, Тирпиц считал, что в случае войны Англия сразу же начнет

плотную блокаду германского побережья, а немецкий флот, защищаясь, нанесет тяжелые потери британскому флоту в районе Гель-голапда, где будет определенно иметь все преимущества. Но с политической точки зрения "теория риска" характеризовалась агрессивностью. Именно Германия, а не Великобритания, выступила в качестве державы-ревизиониста. Фактически Вильгельм II, Нюлов, 1 ир-пиц и др. готовились не защищать существующие германские торговые пути и колониальные владения. Напротив, германский океанский флот в их руках должен был стать орудием, с помощью которого они в наступательной воине на морях собирались опрокинуть существующий порядок вещей и изменить его в пользу Германии.

Однако ответные действия Англии стали разворачиваться не так, как предполагал Тирпиц. Но его прогнозам, Англия не смогла бы соревноваться в гонке морских вооружении с Германией, одновременно поддерживая господствующие позиции на других потенциальных морских театрах, и в конечном и тоге должна была пойти па уступки. Великобритании действительно пришлось идти па уступки, по не перед Германией. Заключенный в 1902 г. англо-японский союз, первоначально имевший антирусскую направленность, после 1905 г. избавил англичан от необходимости держать тяжелые корабли в водах Китая. Затем Великобритания наладила отношения с Францией и Россией, в результате чего франко-русский союз трансформировался в Антанту. Итогом этой политики стало окружение Германии кольцом враждебных государств, первая мировая война и, в конечном итоге, ее разгром и уничтожение германского флота.

В основе столь бескомпромиссной реакции Англии па "германский вызов", на наш взгляд, лежали три обстоятельства. Во-первых, геостратегическос положение двух держав. Германия, расположенная в непосредственной близости от Англии, создала не просто "большой флот", а второй в мире флот, уступавший только английскому и угрожавший непосредственно морским рубежам метрополии. Более того, Германия своей военной мощью грозила опрокинуть баланс сил на (европейском континенте, что составляло дополни тельную опасность для Великобритании.

Вторым обстоятельством, осложнившим достижение компромисса. было ожесточенное торговое и экономическое соперничестве! на европейских и колониальных рынках. Дымные громады индустриальных i игаптов Германии. грохот ее портов, ее неудержимая промышленная и торговая экспансия вселяли все большую тревогу в сердца англичан. Но выражению лорда Альфреда Нортклиффа, совершившего незадолго до войны путешествие по Германии, "каждая новая заводская oгруба - это орудийный ствол, нацеленный па Англию"17.

В-третьих, существовало идеологическое или политико-культурное противоречие. Англия на рубеже веков являлась либеральной парламентской демократией, основанной на разделении властей, избирательном праве и свободной прессе. Противостоявший ей кайзеровский рейх представлял собой бюрократическое авторитарное государство, удивительный феномен современной индустриальной дер-

жавы, в которой политическая власть принадлежала полуфеодальной прослойке юнкеров, практически утратившей свои экономические позиции. Британская пресса предвоенных лет свидетельствует о полном неприятии англичанами германской политической системы, немецкой философии, прусского милитаризма, безвластия рейхстага и недемократического избирательного права.

В противоположность "германскому вызову" политика Англии в отношении другого ее соперника на морях - США, постепенно становилась менее жесткой. Тому было много причин. Во-первых, желание адекватно отреагировать на военно-морские амбиции США означало готовность взвалить на экономику Великобритании колоссальные расходы. Для этого потребовалось бы создание первоклассных военно-морских баз в Западном полушарии - в Карибском бассейне, например, на тихоокеанском и атлантическом побережье Канады, - и содержание в этих водах военного флота, как минимум эквивалентного американскому. Целесообразность таких затрат едва ли была оправдана. США отделены от Англии огромным водным пространством, и их военный флот в том виде, в каком он существовал в первой четверти XX в., не мог представлять непосредственной угрозы Великобритании.

С другой стороны, в данной ситуации англичанам было психологически не так трудно отказаться от принципа превосходства своего флота. США и Англия - страны, связанные общностью языка, исторических судеб. В известном смысле можно говорить о существовании с конца XIX в. "особых отношений" между двумя англосаксонскими державами. Вполне естественно, что многие англичане не считали, что от США могла исходить реальная угроза для их страны и в силу уже одного этого склонялись к паритету военных флотов с заокеанской республикой.

Морское соперничество великих держав в первой четверти XX в., помимо прочего, породило один любопытный феномен. Если проследить эволюцию линейного корабля той эпохи, то нельзя не отметить такой факт: по мере увеличения размеров, мощности турбин, толщины брони и калибра орудий линкор начал превращаться из средства ведения войны в инструмент политики. Иметь дредноуты считалось престижным, многие страны стремились к этому - примерно так, как сейчас некоторые стремятся получить ядерное и ракетное оружие.

Это произошло потому, что дредноут превратился в своеобразную визитную карточку промышленной мощи и финансовых возможностей государства. Тирпиц писал в своих мемуарах: "Чтобы продемонстрировать на практике, какое значение имело появление в заморских странах наших новейших крупных кораблей, я убедил кайзера послать летом 1913 г. два корабля типа "Кайзер" в Южную Америку. Мирная культурная миссия наших кораблей дала такие блестящие результаты, что более частые визиты нашего линейного флота в будущем становились неизбежными. Поскольку современный линейный корабль является маленькой промышленной выставкой, я имел основания ожидать, что этим путем удастся создать новые деловые связи для наших промышленных сословий"38.

Однако попасть в "линкорный клуб" удалось далеко не всем желающим. Одновременно линейный корабль стал играть роль той "недостижимой планки", до которой имели возможность "дотянуться" лишь немногие страны. Именно в силу указанного обстоятельства, когда в 1924 г. ряд министров лейбористского кабинета выступили с предложением сократить максимальное водоизмещение линкора с 35 000 т до 25 000 т, первый морской лорд Дэвид Битти занял непреклонную позицию: "Интересы Империи требуют, чтобы предел водоизмещения не был сокращен до указаных размеров по следующим причинам: а) это ослабит противовоздушную и подводную защиту корабля; б) снижение лимита до таких низких пределов приведет к тому, что третьеразрядные морские державы смогут позволить себе строить такие корабли"39.

Таким образом, в "эпоху нового маринизма", начало которой связано с подготовкой к первой мировой войне, военные флоты выступали, помимо всего прочего, своеобразным показателем экономических и финансовых возможностей "великих держав", их роли и места в системе международных отношений.

' Ерофеев Н.А. Английская колониальная политика и закон о флоте 1889 г. // Проблемы британской истории. 1972. М„ 1973. С;. 169.

2 Kennedy P.M. The Rise apd Fall of British Naval Mastery. L„ 1976. P. 205.

3 The Times. 1897. June 26.

4 Kennedy P.M. Op. cit. P. 205-206.

5 Тирпиц А.. фон. Воспоминания. М., 1957. С. 85.

6 Kennedy P.M. Maritime Strategiprobleme der deutsch-anglischen Flottenriwalitat // Marine und Marinepolitik im Kaiserlichen Deutschland. 1871-1914. Dusseldorf, 1972. S. 180-181.

7 Williamson S.R. Politics of Grand Strategy. Britain and France Prepare for War. 1904-1914.

Cambridge (Mass.). 1969. P. 17. !f Hurd A. The Kaiser's Fleet // The Nineteenth Century & After. 1902, July. Vol. LII. N 305.

P. 34.

4 Naval and Military Record. 1905. June 22. '" Hurd A. The British Fleet and the Balance of Sea Power // The Nineteenth Century & After.

1907. March. Vol. LXI. N 361. P. 384. ' ' Esher R. Journals and Letters of Reginald Viscount Hsher / Ed. by 0. Esher and V.M. Brett.

Vol. 1^*. L„ 1934-1938. Vol. 2. L., 1935. P. 249. Эшер - Фишеру. 1. X. 1907.

12 Spender J.A. Life, Journalism and Politics. Vol. 1-2. L„ 1927. Vol. 2. P. 67.

13 Marder AJ. From Dreadnought to Scapa Flow. The Royal Navy in the Fisher Era. 1905-1919. Vol. 1-5. L.. 1961-1970. Vol. 1. 1961. Р. 113-114.

14 Cuniherti V. The Ideal Battleship for the British Fleet // All the World's Fighting Ships. 1903. P. 407-^09.

15 Vercoe G.A. Britain's Fighting Fleets. L., 1935. P. 30.

16 Fisher JA. Fear God and Dread Nought. Correspondence of Admiral of the Fleet Lord Fisher of Kilverstone // Ed. by A.J. Marder. Vol. 1-3. L., 1952. Фишер - Эдуарду VII. 4.X.1907.

17 Marder AJ'. From Dreadnought... Vol. 1. P. 135-136.

18 Churshill W.S. The World Crisis. 1911-1918. Vol. \-4. L., 1923-1928. Vol. 1. 1923. P. 122.

19Vercoe G.A. Op. cit. P. 41.

20 Perrival F.C. Fisher and His Warships // United States Naval Institute Proceedings. 1939 August. Vol. LXV. N 438. P. 1105.

21 Percival F.G. Tirpitz's Technique // United States Naval Institute Proceedings. 1939. September. Vol. LXV. N 439. P. 1252-1253.

22 Marder A..I. From Dreadnought... Vol. 2. P. 437.

23 Лихарев Д.В. Адмирал Дэвид Битти // Геополитика и безопасность. 1996. № 4. С. 126.

24 Rocks S.R. Risk Theory Reconsidered: American Success and German Failure in the Coercion of Britain. 1890-1914 // Journal of Strategic Studies. 1988. September. Vol. XI. N 3. P. 344-345.

25 Mahan A.T. Letters and Papers of Alfred Thayer Mahan / Ed. by R. Seager and D.D. Maguire. Vol. 1-3. Annapolis, 1975. Vol. 3. P. 546.

26 Annual Report of the Navy Department for the Fiscal Year 1916. Washington, 1917. P. 7-11.

27 Davis G.T. Navy Second to None., 1940. P. 235.

28 Ibid.

29 Marder AJ. From Dreadnought... Vol. 5. P. 238.

30 Documents on British Foreign Policy. 1919-1939 / Ed. by E.L. Woodward & R. Butler. 1 Ser. Vol. 5. L., 1956. P. 1037-1038. P. Лей - P. Олотону. 15.III 1920.

31 Kerr M. The Navy in My Time. L„ 1933. P. 242.

32 Chaput R.A. Disarmament in British Foreign Policy. L., 1935. P. 116.

33 British Naval Documents. 1204-1960 / Ed. by J.B. Huttendorf. R.J.B. Knight, N.A.M. Rodger, G. Till. L„ 1933. Vol. 131. P. 772.

34 The Jellicoe Papers / Ed. by A. Temple-Patter.son. Vol. 1-2. L., 1966-1968. Vol. 2. 1968. P. 299.

35 Вашингтонская конференция по ограничению вооружений и Тихоокеанским и Дальневосточным вопросам. 1921-1922. М„ 1924. С. 47.

36 Там же.

37 Root S.R. Ор. cit. Р. 351.

31i Тирпиц А., фон. Указ. соч. С. 180.

39 The Beatty Papers. 1902-1927. Selections from the Private and Official Correspondence of

Admiral of the Fleet Earl Beatty / Ed. by B. Ranft. Vol. 1-2. L., 1989 - 1993. Vol. 2. 1993.

N 148. Р. 276.